ПУБЛИКАЦИИ

Дни социальных и экономических потрясений — лучшее время для «пересмотра» ранее сложившегося распределения бизнес-активов. «Фонтанка» узнала у юристов, какие способы отъёма собственности сегодня наиболее часто встречаются и есть ли у собственников от них защита.

Два месяца назад привычная парадигма российского бизнеса — деньги лучше зарабатывать «тут», а хранить и тратить «там» — изменилась. Теперь яхты, виллы и счета в зарубежных банках российских предпринимателей и чиновников, а также их близких людей вдруг оказались страшно уязвимыми. Да и иностранные суды, еще недавно казавшиеся идеалом объективности и беспристрастности, вдруг тоже потеряли былую привлекательность. С другой стороны, в пикантной ситуации оказались иностранные инвесторы, еще недавно развивавшие бизнес в России: поспешив объявить об уходе, они столкнулись с жесткой позицией властей и теперь просчитывают риски национализации или введения внешнего управления. И уже российская Фемида указала резидентам «недружественных» стран, как у нас понимают злоупотребление правом.

В этой непростой ситуации «Фонтанка» собрала экспертов на очередную правовую дискуссию «Передел собственности — 2022», запись которой, как всегда, доступна на нашем Youtube-канале.

О том, как государства тряхнули стариной и приняли участие в переделе частной собственности, а также о том, почему это по-своему прекрасно, рассказал Егор Носков, управляющий партнер юридической фирмы «Дювернуа Лигал». «Все мы оказались в совершенно новой реальности, обогатимся совершенно новым опытом. Метафорически можно представить жизнь как виртуальную игру, где на одном уровне нужно ухаживать за деревьями и наказывать тех, кто эти деревья рубит, а на следующем уровне нужно, наоборот, рубить деревья и наказывать тех, кто мешает это делать», — говорит Носков.

По словам эксперта, по обе стороны государственной границы РФ сегодня ежедневно рождаются новые и новые идеи. Ни иностранные бизнесмены в России, ни российские бизнесмены в так называемых недружественных странах не могут быть абсолютно уверены, что их собственность останется при них. «У нас даже средней руки бизнесмены имели недвижимость в странах Европы. И это не только Лазурный Берег, но и относительно недорогие страны: Болгария, Кипр, Испания, Португалия. Все они сейчас рискуют расстаться со своей недвижимостью, потому что за границей тоже есть потрясающие инициативы, не хуже, чем у наших властей. В частности, произвести hair-cut российских счетов за границей по образцу кипрского. В этой православной стране, я напомню, 50 % средств, находящихся в Банке Кипра на 15 марта 2013 года, государство просто изъяло, чтобы закрыть свою собственную финансовую дыру. А те, кто имел неосторожность держать деньги в Лайки-Банке, — просто получили ноль. Такой вот hair-cut «Блумберг» предсказывает россиянам, имеющим счета за границей, а к недвижимости своей они и так не могут добраться. Поэтому время очень интересное».

В связи с этим Егор Носков предсказывает в скором будущем популярность такой юридической услуги, как оформление доноса: во-первых, в российские госорганы о неблагонадежных россиянах, у которых есть собственность в недружественных странах; во-вторых (здесь понадобятся услуги бывших сотрудников международных юрфирм со знанием языка и законов той или иной страны Запада), госорганам стран Европы о тамошней недвижимости особо патриотично настроенных россиян. «Если такой-то гражданин открыто выражает поддержку нашему правительству, а при этом владеет собственностью и счетами в недружественных странах, то, с точки зрения простых граждан России (может быть, не менее патриотичных), это может показаться несправедливым», — иронизирует юрист.

Наследственное рейдерство

Бизнес — дело рисковое: не только политика угрожает бизнесменам потерей активов. Крайне уязвимы в этом смысле наследники бизнесменов: далеко не всегда при жизни те удосуживаются даже завещание написать, а уж о том, чтобы урегулировать процедуру вхождения наследников во владение ООО или АО, и вовсе речь заходит редко.

Как говорит Александр Кудряшов, адвокат Балтийской коллегии адвокатов им. А. Собчака и партнер «Апелляционного центра», завещание, как ни крути, самый распространенный правовой инструмент, который позволяет распределить доли в компаниях и имуществе между супругой, детьми и другими наследниками всех очередей. Но, к сожалению, наследодатели старой школы не любят этот механизм — в силу убеждений или воспитания о смерти они просто стараются не думать. «И потом это выливается в громкие или кулуарные истории вроде тех, которые прогремели в 2021 году — наследственных дел Бурлакова, Александрова и Трубникова, — говорит эксперт (полностью его мнение можно узнать из его колонки на «Фонтанке»). — Владельцы очень дорогих компаний просто не смогли определить, кому, что и как переходит. Поэтому их жены и дети от первого, второго и последующих браков начали спорить, кто из них внес больший вклад в развитие бизнеса и, соответственно, заслуживает большую или меньшую долю в этом бизнесе и активах. И это печально, потому что самые неприятные истории — и в большом бизнесе, и в простом быту — связаны именно с тем, что люди начинают драться за имущество».

Всё, конечно, предусмотреть невозможно, однако юрист обращает внимание на несколько важных моментов, которые не стоит упускать при жизни наследодателя.

«С 90-х и нулевых годов рейдерство особо не изменилось: захват бизнеса был и остается захватом, но правовых механизмов противодействия ему сегодня гораздо больше, чем раньше. Поэтому, как бы молоды, здоровы и жизнерадостны мы ни были сейчас, юридические последствия своей смерти для своих близких следует продумывать именно в настоящее время, а не откладывать на потом», — заключает адвокат.

Корпоративные войны

Впрочем, отмечает Марк Дрезин, юрист из «Юридической конторы Гессена», конфликты партнеров усопшего с его наследниками — это лишь частный случай из множества вариантов того, как начинаются корпоративные войны. «В целом корпоративные конфликты бывают двух видов: первый — это внутренние, когда задействованы участники компании или группы компаний между собой. Зачастую причиной таких конфликтов является неурегулированность корпоративных документов. Люди начинают бизнес, ООО, типовой устав, потом всё развивается, но изменений не вносят. Как трудовик у меня в школе говорил: «Работает — не трогай». А потом всплывает. Также причиной может являться недосказанность и недостаточная проработка: задумались, но недостаточно продумали, что да как. Тут есть почва для злоупотреблений, когда один из участников использует недосказанность в своих интересах. Чтобы этого избежать, надо максимально прорабатывать эти документы — даже за своих акционеров. Грамотный юрист может сам за них продумать и предложить им эти идеи. Они скажут: да, а мы вот и не подумали об этом, хорошо. Естественно, всё предусмотреть нельзя, но риски можно минимизировать. Договоры, уставы, акционерные соглашения».

А бывает, продолжает юрист, когда в конфликт вмешивается третья сторона. Есть компания, бизнес, участники между собой спорят. Но есть внешний мир: кредиторы и другие заинтересованные лица, которым не хочется пострадать. Об этом многие забывают, а эти третьи лица могут привлекаться для решения корпоративных конфликтов. «В одном кейсе, — приводит пример из практики Марк Дрезин, — была сильная сторона — мажоритарий, ведущий оперативное управление, — которая слабой стороне сказала: ничего тебе не дадим. Тогда слабая продала долю еще более сильной третьей стороне, и та уже стала вести переговоры с бывшей сильной. В итоге с нуля мы продвинулись до 150 млн рублей, которые получила слабая сторона на выходе, — намного больше, чем можно было рассчитывать при полюбовном выходе из бизнеса».

Критерии эффективности глазами чиновника

Однако, как выяснилось, законодательство не стоит на месте. Теперь лишиться собственности можно и без всякого рейдерства — исключительно по решению местного муниципалитета. Для этого надо, чтобы ваш участок или здание оказались на территории или рядом с проектом комплексного развития территорий, говорит управляющий партнер юридической фирмы «АТРА» Ахмед Кулаев (подробнее об этом — в его колонке на «Фонтанке»). «Интригу внес законопроект от 30 декабря 2020 года, которым был урегулирован порядок изъятия земельных участков и объектов недвижимости в целях комплексного развития территорий, — делится своими выводами эксперт. — Этот порядок максимально упростил и сделал более понятной эту — весьма щекотливую — процедуру».

По словам Кулаева, изъятие территорий для КРТ возможно на основании решения уполномоченного органа (регионального, муниципального или федерального) о предоставлении этих территорий инвестору КРТ. Теперь защищены законом от такого изъятия лишь неаварийное жилье, блокированная застройка, а также объекты-исключения, специально определенные правительством РФ (для справки: пока оно таковых не определило. — Прим. ред.).

«Что мы видим в результате принятия этого законодательства? Абсолютно упрощенный порядок изъятия данных территорий у собственника — причем формулировки критериев максимально размыты. Если раньше для этого требовалось, например, чтобы площадь, занимаемая объектом недвижимости, составляла не менее 50 % от площади изымаемого участка, то теперь такой критерий снят. Также ранее участки можно было изымать, если это требовалось для размещения социальной или инженерной инфраструктуры. Теперь эти требования сняты — достаточно, чтобы участок просто попал в состав планируемого КРТ».

Павел Горошков